Геннадий Федоров.   «А я остаюся с тобою…»

Интернет-ресурсы о Космосе:  KOSMOS-K.RU  Портал COSMOS-H.RU        

Источник:   Книга "Главный ведущий конструктор". – в печати.

    А я остаюся с тобою…

Вспомню совсем давние времена: первые дни Великой отечественной войны, первые месяцы послевоенной эпохи. Наше знакомство с Юрой произошло 23 июня 1941 года, и рассказывая о событиях своей жизни, о своих ощущениях и понимании этих событий, хочу просить читателя воспринимать их от части и, как ощущения и понимание Юры. Мы были одногодки, я - майский, он - ноябрьский, жили в одном районе Москвы, учились в соседних школах…

1.

В ночь на 22 июня 1941 года в нашей школе-новостройке проходил первый выпускной вечер. И хотя я был всего-то девятиклассником, меня пригласили, как активиста. Вечер закончился ранним утром. Спать не хотелось и мы решили поиграть в волейбол на площадке во дворе моего дома 24 по Малой Декабрьской улице. Началась игра: мы обо всем забыли, захваченные меняющейся обстановкой на площадке. Кто бы мог предположить, что это были последние мирные часы в нашей жизни…

По радио передали сообщение о вероломное нападении Германии, о продвижении врага по нашей земле, обращение Вячеслава Михайловича Молотова, и мы, старшеклассники, стали сразу горячо обсуждать: путь в армию добровольцами или ждать призыва, который у всех не за горами. Каждый думал не о себе, думал о том, чем можно и нужно помочь Родной Стране. К вечеру 22 июня объявили, что учащиеся старших классов, по призыву ЦК ВЛКСМ, призваны строить оборонительные сооружения на дальних подступах к Москве.

Мой отец работал сменным мастером в наборном цехе типографии "Искра революции", мать - линотиписткой в типографии газеты "Правда". Известие, что я уезжаю на строительство оборонительных сооружений, отец и мать приняли с пониманием. Стали собирать рюкзак со всем необходимым для предстоящей поездки, младший брат Юра помогал: ему очень хотелось поехать со мной. Никто не знал: это последние дни, когда все мы были вместе.

На следующий день я уехал.

Рядом со школой находилось трамвайное депо. В нашей 109 школе организовали пункт отъезжающих всего Краснопресненского района. Организованно садимся в поданые трамваи и едем на Киевский вокзал. Родители и брат проводили меня только до школы. Проводы были суровыми. Никто, из окружавших школьников родителей, не пролил ни слезинки: все понимали - другого пути нет. Была одна вера - в Победу.

… Но Победа оказалась не близкой - четыре долгих года.

Мой отец Федоров Георгий Васильевич в рядах народного ополчения погиб под Ельней в сентябре 1941 года.

Младший брат Федоров Юрий Георгиевич, механик-водитель танка Т-34, погиб под Моравой-Остравой в Чехословакии 27 апреля 1945 года.

Двоюродный брат Шлыгин Сергей Иванович, моряк-дальневосточник, погиб в Сталинграде в 1942 году.

Не смогу перечислить всех своих родственников мужской половины - список слишком большой, но они, как и все мои соотечественники, павшие на полях сражений, принесли Великую Победу, которую мы не сумели сохранить…

х х х

По пути к Киевскому вокзалу проезжали улицы и переулки хорошо знакомой родной части Москвы: Краснопресненская застава, улица Заморенова, Новинский бульвар. Выезжаем к Смоленской площади, поворот направо, спускаемся к Бородинскому мосту, переезжаем через Москву-реку, поворачиваем налево и вот он - Киевский вокзал.

Справа от застекленного купола перрона, на открытых путях, видим железнодорожный состав и около вагонов небольшую группу провожающих. На вокзале ни обычной суеты, ни спешащих пассажиров. Наш состав собран из одного плацкартного вагона и товарных теплушек. Пассажиры - мы школьники 8-10 классов, у вагонов никакой толкучки. Распоряжались отправкой тоже школьники с красными повязками на рукавах, указывали каждому подходящему, в зависимости от номера школы, в какой вагон садится. У вагона, к которому я подошел, стояли два высоких крепких парня. Один из них спросил:

- Нет ли огонька?..

… В последний момент отец положил коробок спичек мне в карман. Я удивился и сказал, что не курю. "Знаю, - ответил он, помолчав, - В дороге пригодится". Как я был благодарен ему, что собирая меня в дорогу, он положил в рюкзак много необходимых вещей, которые в тот день казались ненужными, а впоследствии очень пригодились. Вниз рюкзака был положен сверток с бульонными кубиками и пачками концентрата гречневой каши, … два куска мыла, .. шерстяные носки. Это в июне-то!

Но воспитание в семье было основано на взаимном доверии и понимании младшими привилегии опыта старших. Авторитет отца был неоспорим. Я бы сказал, что это было вообще характерно для советской семьи, основанной на труде, на глубоком и естественном уважении труда. Зная, в последствии, семью Колосковых, могу без сомнения подтвердить в их семье такую же основу…

… Просьбу об огоньке я встретил с внутренним недоумением - курение тогда не было повальным, - но вынул из кармана коробок и протянул курильщику.

- Вадим Морозов, - сказал он, - а это мой друг Юра Колосок - представил Вадим своего товарища.

Юра Колосок протянул навстречу спичечному коробку открытую пачку папирос "Казбек". Я растерялся: и от того, что не курю, и от неожиданности такого жеста: "Ну и пижон!" - подумал я - "Казбек!" Светловолосый крепыш внимательно смотрел на меня прищуренными, но добрыми глазами. Я крепко пожал протянутую руку, а он приветливо продолжал:

- Я - Юра Колосков, а не "Колосок", это меня так называют друзья. - Помедлил и добавил - И моя мама.

Приветливая открытая улыбка, с которой он это произнес, завораживала, и я, чтобы как-то скрыть смущение, зажег спичку и протянул Вадиму, который закурил, а я, как бы поддерживая этикет знакомства, протянул эту же спичку Юре, но он погасил ее. Взял у меня коробок, зажег спичку, прикурил сам, пояснив при этом:

- От одной спички второй не прикуривает.

Я не стал спорить, хотя прекрасно знал примету. Но не второй не прикуривает, а третий. Я был страстным книгочеем. Проводил все свободное время в библиотеке-читальне - что также было яркой приметой советской эпохи. Чего я только не перечитал, особенно любил историческую литературу. Примета с прикуриванием пошла со времен англо-бурской войны в Африке. В кромешном мраке африканской ночи, мелькнувший огонек прикуривавшего англичанина был отличной наводкой для прекрасных стрелков-буров, а лишняя секунда прикуривавшего третьим была стопроцентно роковой. Вот и появился закон: "третий от одной спички не прикуривает"…

Но я не стал спорить. К чему привел бы спор? Зато моя сдержанность дала возможность продолжить беседу и сразу завязать дружбу на долгие годы, до последних Юриных дней… В этом как бы мелком событии проявилась особенность наших отношений: мы никогда не спорили о несущественном и рано или поздно или сам ты приходил к истине или мягко доказывал - объяснял, но уже в другой не острой обстановке.

Юра был удивительным человеком, обладал высокими качествами чести и достоинства, которые не часто можно встретить в настоящее время. Он был настоящим другом, умел говорить то, что считал необходимым и я всегда старался отвечать тем же. Прямота, искренность, верность были фундаментом нашей дружбы.

Пришел когда-то момент, когда вспоминали нашу первую встречу и я рассказал о бурах и англичанах. Мы пришли к единому мнению: вообще хорощий, просто отличный закон военной осторожности - и не только для курильщиков, и не только для англичан и буров.

х х х

Состав двигался вперед.

Пролетали в темноте едва различимые знакомые места Подмосковья. На рассвете стали проявляться более четкие очертания мелькавших за стенами вагона поселков и деревень, погруженных в молочную белесость тумана.

Вдруг сквозь стук колес стал пробиваться ноющий звук работавшего мотора. Машинист эшелона перекрывал его гудками, давал сигнал тревоги.

В предрассветной мгле, не имея навыков ориентироваться в подобной обстановке, мы ничего не различали, но, едва после нескольких рывков поезд затормозил и остановился, бросились из вагонов в разные стороны и здесь увидели заходящий с хвоста состава немецкий самолет.

Он шел на бреющем… А мы разбегаясь в разные стороны, ложились в ближайшие ложбинки: наваливалось ощущение полной беспомощности. Раздались удары, с треском разрывающихся бомб. Попадание. Над одной из теплушек в центре состава полыхнуло пламя.

Снова показался самолет, развернулся и снова пошел над эшелоном и дал несколько коротких очередей. Развернулся еще раз, пролетел над вагонами, и … ушел на запад.

Лежим ничего не ощущая, ничего не понимая. Ты - человек, старшеклассник, спортсмен, гражданин великой страны советов превратился в жухлую былинку-травинку.

И тут раздались длинные гудки паровоза, команда и вопросы:

- По вагонам! Имеются ли раненые и убитые?

Узнаем, что в разбитом вагоне ранило двух ребят. Спрашиваем порученцев, проходящих от вагона к вагону:

- Это немецкий разведчик?

Что они могут ответить, как и мы, ничего не знают. Звучит команда:

- Проверить наличный состав…

Так произошла первая для нас прямая встреча с противником в глубоком тылу. Что нас ждет впереди… Совсем рассвело, когда состав подошел к Малому Ярославцу. На перроне видны санитарные машины. Передается команда:

- Из вагонов не выходить.

Вагоны осматривают обходчики, а поврежденный отцепляют и откатывают в тупик. Навстречу нашему составу в сторону Москвы подошел эшелон с ранеными участниками боев. Эшелон шел без остановки, но у перрона заметно замедлил скорость, пассажирские вагоны вперемежку с товарными. Оттуда на наши вопросы:

- Как там?

Отвечали:

- Увидите.- И недоуменные вопросы - А вас таких куда?

"А нас на строительство заградительных сооружений", - могли бы мы отвечать, но все молча смотрели на медленно проплывающий эшелон с раненными, среди которых были почти наши сверстники…

К середине дня подъехали к станции Снопоть - концу пути по железной дороге. А дальше - к месту назначения.

х х х

Пятнадцать километров мы одолели пешими за три часа. Нас разместили в селе Волноваха в домах, где местные жители могли потесниться. Я с новыми друзьями и четырьмя девятиклассниками из моей школы устроились на сеновале с жестким условием не зажигать спичек, не курить и вообще забыть о том, что огонь открыт - изобретен землянами. Потянулись дни ожидания начала нашей трудовой деятельности. Каждый вспоминал слова, сказанные нам еще на пороге школы 23 июня:

- Строительство оборонительных сооружений поручено вести в основном школьникам старших классов. Полукольцом с западной стороны Москвы, на расстоянии примерно ста пятидесяти километров, в зависимости от местности, должны быть сооружены противотанковые рвы. Отнестись к заданию надо с большой ответственностью…

Мы то отнеслись с ответственностью, но что-то где-то не состыковалось - и ни работы, ни еды. Обращаться было некуда. Телефонов и тем более мобильников тогда конечно не было. "Кто не работает - тот не есть!" так мы постигали этот жесткий закон на практике. Конечно у каждого в рюкзаке были наскоро собранные припасы, но далеко не обильные, и они таяли быстро. С благодарностью к моему отцу мы заваривали гречневую кашу кипятком с бульонными кубиками… В нашей сеновальной артели нас было семеро здоровенных парней. И… есть хотелось страшно.

Вот тут-то и стали проявляться природные качества каждого. Неожиданный выход нашел Юра. Его не то, чтобы выбрали старшим, он просто острее чувствовал свою ответственность за всех, кто был рядом.

Красивейшая река Десна, около которой мы оказались, отличалась одной местной особенностью. На реке паслись тысячные стада гусей. И Юра предложил, почти по Алексею Максимовичу Горькому "Если от многого берут немножко, то это не кража, а просто дележка":

- Ребята, - сказал Юра, раскрывая свой план. - Надо быть инициативными людьми. Действовать по плану и участвовать по справедливости. Надо поймать гуся. Все вместе осилим.

Бросили жребий, по которому мне досталась роль промысловика. Юра взял на себя роль повара. Задача для оставшихся заключалась в маскировке места промысла.

На следующий день, подобрав потяжелее дубинки, двинулись к реке. В непросматриваемом со сторон деревни месте Юра, как самый целеустремленный, выбрал гуся покрупнее, килограммов на шесть не меньше, подкрался, замахнулся и грохнул дубиной со всего маха. Он… промахнулся, а гуси на вторжение противника ответили таким гвалтом, что и мертвый бы проснулся. Намеченный к жертвоприношению гусь вразвалку, но прытко, бросился наутек, да еще и зигзагами. Мы - боевая команда по спасению себя от голода - растерянно наблюдали, как добыча уходила из рук. И все же наиболее не только ответственным, но и собранным, оказался Юра. Ему удалось в ловком броске схватить гуся за лапы и удержать на какую-то минуту, а мы всей кучей малой навалились, и Юра исполнил намеченное. Не прошло и пяти минут, а мы всей командой ощипывали поникшего свежачка.

Вадик Морозов взял с собой в боевой выход две наволочки, в которые мы собрали перья и пух, разлетевшиеся на обширное расстояние, а затем и закопали в вырытой в песке яме.

Развели костер, ощипали и опалили тушку гуся и за дело принялся Юра. Он подготовил крупные листья лопухов, обмыл и разделал гуся, посолил и завернул в листья, и закопал в горячих углях, присыпав сверху углями и пеплом и следил, чтобы не было открытого огня. Нам повезло: ветер тянул туда, куда надо, все запахи шли в сторону леса.

Впервые за последнюю неделю мы знатно поели. Вкус жаркого говорил сам за себя: все были довольны и собой, и нашим поваром, который скромно подчеркивал: успех зависел от общих объединенных усилий. На следующий день появились армейские кухни и нас поставили на армейское довольствие. Мы стали получать зарплату, в зависимости от выработки нормы: 9 кубометров грунта в день. Ров, который мы сооружали рос не по дням, а по часам. Вскоре мы стали готовиться перебраться на новое место. Нашли владельцев пропавшего гуся, поблагодарили их и уплатили стоимость необыкновенного пиршества.

В экстремальных ситуациях Юра брал на себя ответственность вовсе не стремясь в лидеры. Он проявлял способность организовать, направить, участвовать наравне со всеми для получения необходимого результата.

Если тогда, летом сорок первого года наш гусиный пир нам самим казался отчасти варварским разбоем, то в сегодняшнем понимании это "событие" открывается другой стороной: то, что заложено природой в каждом должно укрепляться и развиваться обстоятельствами, и подчинением этих обстоятельств поставленной цели…

х х х

Мы вернулись в Москву в конце сентября, отчасти повзрослевшими и значительно посерьезневшими. Москва стала другой: серой, сосредоточенной, нахмуренной. В глаза бросались следы бомбежек - появившиеся разрушения после налетов фашистских стервятников. Это был незнакомый, прифронтовой город: витрины опустевших магазинов заложены мешками с песком, так же как и большие окна первых этажей, а окна квартир заклеены бумажными перекрещенными полосами, у подъездов, на тротуарах ящики с песком для тушения бомб-зажигалок, объявления о дежурстве на крышах, указатели бомбоубежищ.

Идем по родным улицам молча, переглядываемся: увиденное заставляет задуматься, что-то нас ожидает дома, что-то нас ждет впереди. Тревога о близких, с которыми не виделись более трех месяцев усиливалась с каждым шагом. У меня не было домашнего телефона, оставляю друзьям адрес, записываю номера их телефонов и скорее домой.

Наконец вот он - мой дом. Но квартира закрыта, заставляю себя успокоиться, обращаюсь к соседям и выясняю, что бабушка и тетя Дуся с мужем живут теперь в другой квартире на втором этаже.

Скорее наверх, стучу. Дверь открывает родная любимая бабушка и сразу узнаю все новости, вернее все обстоятельства новой жизни.

- Генаша! Ждем тебя каждый день, ходим в школу хотя бы что узнать. Многие ребята уже вернулись. Начали, - она всплакнула - отчаиваться. Слава богу, дождались. Георгий ушел в ополчение сразу, как ты уехал. Юру отправили в школьный лагерь под Касимов, может, - вздохнула, - там спокойнее… Шура на работе, может и не вернется, могут оставить на ночное дежурство, это у них в "Правде" бывает, - помолчала, добавила, - Но ведь нужно, время-то какое, война! - и захлопотала на кухне. - Сейчас накормлю темя, чем уж бог послал… Война.

От домашнего тепла, я сразу, словно был замороженный и оттаял. Дом! Великое слово - дом! Наверное в жестокое лихолетье войны слово это, понятие, обретают смысл и значение непостижимые. И я даже вроде задремал или забылся, повторяя про себя без конца то, что надо было немедленно решать: призыв на будущую весну и лучше не кончать школу, а начинать работать. Надо помогать маме, бабушке.

… Так и получилось: окончил курсы токаря, получил третий разряд и начал работать на авторемонтном заводе - АРЗ № 3. Сначала, сдерживая свою гордость, учеником слесаря в бригаде Виктора Бушина. Ремонтировал коробки передач для "Студебекеров" рядом с бригадиром, очень внимательно меня наставлявшим в тонкостях ремонта каждого агрегата.

Уже через месяц Бушин представил мне полную самостоятельность, и дал право ставить клеймо на отремонтированных изделиях. Бригада работала на отлично и стопроцентно отвечала лозунгу, который был для всех нас основой: "Все для фронта, все для победы!".

Свободного времени почти не было, но я использовал любую возможность встретиться с новыми друзьями.

Юра сдал экстерном необходимые экзамены за 10 класс и был принят в Бауманский институт: у него было освобождение от службы в армии по состоянию зрения. Он очень переживал свой статус белобилетника, но в те годы не было возможностей, которые появились в настоящее время по восстановлению зрения.

2.

Через полгода по призыву я был направлен в Тульское пулеметное училище и мы простились с Юрой почти на полных четыре года.

Четыре года! Огромный пласт жизни, перенасыщенный трудными и тяжелыми событиями подчас в почти невыносимых обстоятельствах. И прошли эти годы кардинально по-разному. Юра овладевал науками, дававшему ему фундамент для возможности участвовать в передовых рядах освоителей космоса. А я прошел путь от младшего лейтенанта, командира взвода пулеметчиков, награжденного орденом Красной звезды за переправу через Днепр осенью 1943 г. до пленного, захваченного раненным в окружении в боях за освобождение Киева. Прошел через тиф в Воскресенске и шталаг под Гамбургом. Это рассказ особый, конечно в мельчайших подробностях в свое время рассказанный Юре и до мельчайших подробностей осмысленный во всех мельчайших обстоятельствах.

Пройдя после освобождения проверку с полным документальным подтверждением, я вернулся в Москву к сильно поредевшему клану семейства Федоровых-Орловых, теперь представленного в основном женским началом: бабушка, мама, тетки, сестры, племянницы, родные прямого родства и двойного-тройного. Начиналась новая эпоха жизни народа и государства. И у нас уже повзрослевших, двадцатипятилетних, строивших или выправлявших свой жизненный путь… Могу сказать с определенной твердостью - судьба человека в большой степени зависит от товарищей, друзей. Единомышленников. Кто ты сам по себе? И кто ты, ощущающий рядом крепкое плечо друга!

Решив сразу после возвращения в Москву, пойти учиться в редакционно-издательский техникум, я все же слегка сомневался. Конечно весь наш клан был связан с полиграфией, с редакциями, книгами, газетами, Но… как говорится: прав сомневающийся, но трижды прав приходящий к решению. Был такой день, когда я сомневался… И вдруг звонок в квартиру…

Открываю дверь и ничего не могу понять: на пороге явно незнакомый мне человек. С широкой улыбкой очень мне хорошо знакомой, но кто? Жму протянутую руку. Пожатие крепкое и доброе… И здесь память мигом восстанавливает имя гостя:

- Юра!

Он как бы ожидал, что я должен произнести его имя. - И удовлетворенное кивнул. А я, обрадованный, засыпал его вопросами:

- Как ты узнал? Я только неделю, как приехал.

Юра многозначительно помолчал и неторопливо ответил:

- Имеются возможности, - и неторопливо объяснил. - По своим каналам.

Я не стал выяснять по каким возможностям и каналам, главное он пришел первым и мне по тому времени было это и очень приятно, и очень важно.

Наше скромное неожиданное застолье, подкрепленное бесконечными: "Помнишь?" длилось несколько часов. А мы все не могли наговориться, нетерпеливо перебивая друг друга в стремлении сказать что-то очень, очень важное.

Несмотря на активную агитацию Юры за мое поступление в Бауманский экстерном, в разговоре с ним я окончательно убедился: это его путь - Бауманский, а мой путь в полиграфию. В дальнейшем Юра, в конце концов, согласился со мной. Но - тайно! - свою мысль о нашей совместной работе не оставлял.

И однажды через несколько лет это проявилось вот каким образом. Юра позвал меня к себе домой и познакомил с человеком, лицо которого и манера общения выдавали личность глобально значительную. Сергей Павлович с большим вниманием отнесся ко мне и подробнейше расспрашивал о многих сторонах издательской деятельности, к которой я только начинал приобщаться. Конечно внимание значительного человека всегда воспринимаешь высоко, но в этой встрече был явно некий глубокий смысл для меня не проявленный.

Сергей Павлович оказался генеральным конструктором Королевым, а Юра полагая во мне качества соответствующие представителям отряда космонавтов, решил представить генеральному еще одного участника.

Да, ничего не поделаешь, Юра всегда оставался верен своему замыслу и всегда в осуществлении задуманного шел до последнего рубежа. Не знаю, чем могла бы завершиться наша встреча с Сергеем Павловичем, но его скоропостижная кончина положила этому предел…

А я за свои пятьдесят лет работы в книгоиздательском деле достиг достаточных высот, сделал много отличных книг, участвовал во всей бурной советской книгоиздательской жизни и как главный художник крупнейшего российского издательства "Советская Россия" и как художник и участник жюри многих-многих конкурсов книг в разных странах. На Юриных полках на почетных местах стояли мои и наши с женой книги. И мне всегда было приятно подписывать их начиная всегда одинаково: "Другу Юре…"

Сколько дорог, дорожек, тропинок мы прошли вместе с Юрой. Сколько было торжественных встреч, сколько обычных и простых разговоров, наполненных глубинным смыслом. Сколько общих друзей было вокруг. Постепенно, начиная с Юры, круг этот стал сужаться. Первые годы мы все обязательно встречались в доме на Сельскохозяйственной улице в памятный день его рождения, 3 ноября. Годы растворялись, унося тех, кто населял Юрин и мой мир.

Каждый из нас отдал своей стране, своему народу все, на что был способен: все силы, все уменье. И это прекрасно.

Я прикрываю рукой глаза: мы сидим с Юрой на берегу чистейшего истринского водохранилища, не застроенного грубыми коттеджами и виллами.

Берег прекрасен и зеленеет травами. Вода тиха, едва перетекает литыми струями. Небо синеет предвечерней прохладой. И тихо вполголоса поем, выговаривая слова, которые Юра считал своим гимном.

Летят перелетные птицы,
В осенней дали голубой,
Летят они в дальние страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою
Родная моя сторона
Не нужен мне берег…

Геннадий Г. Фёдоров

 

В начало страницы


 

 Интернет-ресурсы о Космосе

      Портал http://www.cosmos-h.ru - Экология, Космос, Знание
    Основная цель портала COSMOS-H.ru - анализ, исследование и обсуждение проблем защиты окружающей среды и вопросов, имеющих отношение к Космосу, времени, пространству, духовной революции в естествознании в XXI веке. Портал содержит каталог интернет-ресурсов и информационные системы по темам: преобразования ФРК, космология, Высший Космос, наука, астрономия, математика, физика, техника, сознание, кибернетика, Вселенная и др. Имеется обширная библиотека статей и материалов по данным вопросам. Специальные страницы портала содержат свыше 500 снимков и изображений галактик и других объектов Вселенной, отдельных планет и их спутников.

      Сайт http://www.KOSMOS-K.ru - Космонавтика: история, цели, перспективы
    KOSMOS-K.ru - сетевой информационный ресурс о космонавтике СССР и России. Темы: история, цели, перспективы космонавтики; Космос, ракетно-космическая техника СССР, ракеты, носители, пуски, космодромы, спутники, космические аппараты; конструкторы, инженеры, космонавты, ученые; космология, астрономия, наука. Фото: Солнце, Земля, планеты, звезды, галактики, Вселенная.

     Интернет-ресурсы http://www.COSMOS-H.ru и http://www.KOSMOS-K.ru созданы Академией исследований пространства, с участием Отделения РАЕН "Теории и технологии ноосферной энергетики", а также Академии теоретических проблем (АТП).

 

   Избранные сайты о конструкторах и ученых России 

      Отдельные страницы сайта www.KOSMOS-K.ru и портала www.COSMOS-H.RU рассказывают о выдающихся конструкторах, инженерах и ученых СССР и России.
    Этой цели посвящены также специально созданные интернет-ресурсы:
    Ivanenko-D-D.ru, Isaev-A-M.ru, Koloskov-Yu-A.ru, Korolev-S-P.ru, Lidorenko.ru.
    Очень важно отметить, что Советская космическая программа выполнялась крупнейшими коллективами, состоящими из десятков и сотен тысяч людей, и при последовательном освещении истории отечественных достижений в Космосе необходимо учитывать вклад каждого из них. В этом смысле наш материал, конечно, не претендует на полноту: мы представляем лишь материалы, которыми располагаем.

     Интернет-ресурсы о выдающихся конструкторах и ученых СССР и России:
    Д. Д. Иваненко, А. М. Исаеве, Ю. А. Колоскове, С. П. Королеве, Н. С. Лидоренко созданы Академией исследований пространства, с участием АТП.

 
 

 

 
Адрес
http://www.Koloskov-Yu-A.ru
E-mail
info@KOSMOS-K.ru
 
 Портал COSMOS-H.RU -  Экология, Космос, Знание
   
Познавательный сайт KOSMOS-K.ru – история, цели, перспективы космонавтики
   
Rambler's Top100
   
   
Рейтинг@Mail.ru
 

Copyright © 2005-2017 Koloskov-Yu-A.ru. © 2005-2017 Академия исследований пространства.
Сайт некоммерческий. Все права сохранены.